История

О встречах с ВП

Сначала о встрече "один на один". Главный конструктор был человек чрезвычайно занятой, но для филиала и своего любимого, рождающегося в больших трудностях двигателя он находил время и почти ежемесячно сам принимал отчеты о проделанной работе и выполнении планов. С выполнением утвержденных планов было очень строго в те времена: не провел испытание до двенадцати ночи последнего дня месяца - сиди без премии. Испытания же могли срываться по разным причинам: непоставки компонента, ошибки исполнителей, аварии. Причины для аварий тоже были различные: брак заводской, ошибки конструктора двигателя, наши промахи. Дело усложнялось тем, что в конструкциях как двигателя, так и стендовых систем применялись тонкостенные металлические элементы - сильфоны, которые обычно при аварии сгорали в считанные секунды без остатка, и установить, откуда начался пожар, несмотря на регистрацию основных параметров, было чрезвычайно трудно.

Конечно, назначалась комиссия, конечно, делались заключения, но редко удавалось схватить виновника за руку - все хотели получить премии и присылали лучших специалистов, чтобы «защитить свою честь», используя при этом все дозволенные и недозволенные методы. Конечно, специалисты чувствовали, «чье рыльце в пушку», и, возвратясь к себе, совершенствовали конструкции деталей, технологии... Но признаться в вине никто не хотел.

При отработке двигателя, да и в повседневной жизни, бывают периоды невезения - вот и нас лихорадило уже три месяца, и при отчетах были использованы все лучшие силы - В. Руденко, В. Антонов (Кузьмин старался в технику особенно не лезть) - и ехать отчитываться оказалось некому. Тогда решили послать (получится - не получится) с «письмом замены» начальника ОТК, то есть меня. Должность была только создана, я еще себя ничем «не запятнал». Решили - поезжай!

Прихожу к ВП в кабинет (на отчетах-то я бывал), протягиваю письмо. Читает, спрашивает, соглашается с моими пояснениями, но какая-то фраза ему не очень нравится, и он просит перепечатать письмо. Я бегу в отдел, но рабочий день уже кончился, лето - все разбежались. Утром прошу плановиков срочно перепечатать письмо, поскольку замечание не носит принципиальный характер, в письме ничего не меняю, в том числе и дату подписи. Вхожу снова к ВП, он берет письмо, пробегает глазами, уже поднимает ручку и вдруг...

Что тут началось: «Как вы смеете приносить мне сегодня письмо со вчерашней датой?!!» Я пытаюсь что-то пояснить, но он ничего не хочет слушать, поднялся из-за стола, снял очки, замахнулся ими, чтобы ударить об стол в знак возмущения, но в последнюю секунду тихонько опустил (самые грозные слова он произносил вполголоса - он никогда не кричал). И полтора часа потом он говорил, какие мы все нехорошие в филиале. Он по памяти перечислял и анализировал наши промахи последних месяцев, говорил о зря растраченных компонентах, материальной части и ассигнованиях (видно, ему в министерстве тоже не легко доставались деньги на нашу тему, и за них надо было отчитываться). А письмо так и не подписал. Больше меня «за премией» не посылали. Не любил неточности главный конструктор.

<Назад Далее>
[1] [2] [3] [4] [5]